жизнь, как коробка с карандашами!
(Петру Павловичу Печенкину)
- Ты улыбаешься бездарно… Неужели тебя никто не научил улыбаться?! – произносил он голосом полным ненависти и отвращения.
В ее и без того печальных глазах застыли слезы. Она всхлипывала, то и дело шлепала губами и наконец проговорила:
- Я тренируюсь,… дома,… перед зеркалом… и иногда получается очень даже не плохо…
- Не плохо? Да все отвратительно. – перешел он на крик. – Все отвратительно, все в тебе бездарно! Я поражаюсь твоей абсолютной бездарности…
- Но почему же ты сейчас со мной? – весьма и весьма истерично спрашивала она.
- Да, черт возьми… не знаю я… сам удивляюсь тому, что вожусь с подобным отвратительным существом. Меня бесит в тебе все. Ты никчемная актриса.
- Может это ты бездарный режиссер? Если не смог организовать меня и поставить гениальный спектакль? – осмелела Она неожиданно.
Он весь взбунтовался. Столько злости в одном человеке этот мир еще не видел. Казалось, что Он вовсе утратил все человеческое. Осталась только его всепоглощающая злость, что висела в нем оголенным электрическим проводом…
Он ударил Ее. Потом еще и еще… Он ничего не чувствовал, ничего не понимал… Он просто раздавал глухие тупые удары. По Ее бледному лицу струились тонкие алые струйки неприятия этих его законов, неприятия мира. Она не разу не вскрикнула, не закрылась от его резких натисков.
Он бил Ее долго, отчаянно… выбивая из нее все живое, все человечное… он выбивал на Ее теле свои взгляды, свои ощущение, словно боясь, что Она не запомнит…
Она терпела долго, мучительно… тихо-тихо дышала… Ее дыхание становилось все более редким…
А позже Она ощутила легкость… больше не было боли… Она наблюдала с высока за бездарным режиссером отчаянно убивающем свою единственную актрису.
2.11.2007
- Ты улыбаешься бездарно… Неужели тебя никто не научил улыбаться?! – произносил он голосом полным ненависти и отвращения.
В ее и без того печальных глазах застыли слезы. Она всхлипывала, то и дело шлепала губами и наконец проговорила:
- Я тренируюсь,… дома,… перед зеркалом… и иногда получается очень даже не плохо…
- Не плохо? Да все отвратительно. – перешел он на крик. – Все отвратительно, все в тебе бездарно! Я поражаюсь твоей абсолютной бездарности…
- Но почему же ты сейчас со мной? – весьма и весьма истерично спрашивала она.
- Да, черт возьми… не знаю я… сам удивляюсь тому, что вожусь с подобным отвратительным существом. Меня бесит в тебе все. Ты никчемная актриса.
- Может это ты бездарный режиссер? Если не смог организовать меня и поставить гениальный спектакль? – осмелела Она неожиданно.
Он весь взбунтовался. Столько злости в одном человеке этот мир еще не видел. Казалось, что Он вовсе утратил все человеческое. Осталась только его всепоглощающая злость, что висела в нем оголенным электрическим проводом…
Он ударил Ее. Потом еще и еще… Он ничего не чувствовал, ничего не понимал… Он просто раздавал глухие тупые удары. По Ее бледному лицу струились тонкие алые струйки неприятия этих его законов, неприятия мира. Она не разу не вскрикнула, не закрылась от его резких натисков.
Он бил Ее долго, отчаянно… выбивая из нее все живое, все человечное… он выбивал на Ее теле свои взгляды, свои ощущение, словно боясь, что Она не запомнит…
Она терпела долго, мучительно… тихо-тихо дышала… Ее дыхание становилось все более редким…
А позже Она ощутила легкость… больше не было боли… Она наблюдала с высока за бездарным режиссером отчаянно убивающем свою единственную актрису.
2.11.2007